Основное представление Индийской культуры

Среди древних культур индийская наиболее загадочна и поразительна. В одежде, поведении, танцах, мышлении индийца много необычного для нас. В индийской культуре смещена привычная нам граница между жизнью и смертью.

Но без индийской культуры невозможны были бы ни возникшие 100 лет назад теософия и антропософия, ни современное увлечение йогой и дзен-буддизмом.

Чтобы понять культуру народа, надо знать условия его жизни и историю. Диодор Сицилийский предполагал, что индийцы «сведущи в искусствах, быть может, оттого, что дышат они чистым воздухом и пьют тончайшего состава воду».

«Волею судеб, — пишет С. Радхакришнан, — географическое положение Индии оказалось исключительно благоприятным — щедрые дары природы обеспечивали необходимые условия для успешного развития». Океан и Гималаи защищали от иноземных вторжений.

«Природа в изобилии предоставляла пищу, и человек был избавлен от тяжкого труда и борьбы за существование… Когда нет необходимости затрачивать энергию на решение насущных жизненных проблем, на освоение природы и подчинение ее сил, люди начинают думать о более возвышенных материях, о том, как сделать жизнь более духовной. Возможно, что расслабляющий климат склонял индийцев к покою и уединению».

В таких природных условиях выработался своеобразный характер, определивший специфику индийской культуры. Каждая культура имеет свою глубинную черту, которая сообщает ей уникальность и является самым ценным из того, что вносится ею в мировую цивилизацию.

Чтобы понять какую-либо культуру, надо принять за основу изучения то, чем она наиболее отличается от нашей. Для индийской культуры это концепция перевоплощения (реинкарнации) и воздаяния (кармы) как результат напряженного внимания к проблеме жизни и смерти и взаимоперехода из жизни в смерть и из смерти в жизнь.

В свою очередь, развитие концепции перевоплощения предопределило то, что проблема жизни и смерти стала главной в древнеиндийской культуре.

Налицо взаимовлияние между преимущественно духовно- мистической направленностью индийского национального характера и формированием концепции перевоплощения.

Махатма Ганди, написав Л. Толстому письмо с предложением опубликовать его статьи в Индии, просил разрешения исключить места, где Толстой критиковал перевоплощение.

«Вера в перевоплощение или переселение душ очень дорога миллионам людей в Индии, а также в Китае. Можно сказать, что для многих это уже вопрос личного переживания, а не только теоретической допустимости. Она разумно объясняет многие тайны жизни. Она служит утешением».

Толстой отвечал с христианских позиций: «по моему мнению, вера в реинкарнацию никогда не может быть так тверда, как вера в неумираемость души и в справедливость и любовь Бога».

Концепция переселения душ, как и предшествовавшие ей не столь развитые концепции, есть реакция на осознание смерти и попытка преодолеть ее страх. Духовная культура произошла из осознания смертности, и этот вопрос являлся наиважнейшим для многих культур. Проблема смерти была решена в индийской культуре отрицанием ее.

Понятие кармы — ключевое для индийской мысли и в основе своей имеет этический характер. Оно примиряет с тем, что тиран, уничтожив миллионы подданных, после смерти с почестями укладывается в мавзолей на всеобщее обозрение и поклонение; что вор живет припеваючи, имея все блага жизни и не опасаясь ни тюрьмы, ни сумы.

Наше чувство справедливости оскорблено этим. Но что можно сделать с тираном на троне, с теми, кто грабит народ? Если не видим возмездия на земле, ничего не остается, как верить в справедливость потустороннюю, и мы говорим: «Бог накажет».

Если не здесь, то после смерти злодея ждет возмездие. Но Бог сам решает, кого наказать, кого помиловать, а не по нашему разумению и просьбе. В соответствии же с концепцией кармы возмездие настигает неизбежно. И тираны боятся неотвратимости наказания, поэтому немного их было в Индии.

Бога пытаются умилостивить молитвами, покаянием, соблюдением обрядов, принятием монашества перед смертью. В индийской культуре наказующий Бог не нужен, и поэтому буддизм вполне последовательно отказался от веры в богов.

Учение о карме — это учение о естественной нравственной причинности. Г. Спенсер считал, что этика станет подлинной наукой, когда можно будет вывести общее правило жизни из ясно определенной причины и открыть неизбежные соотношения между поступками и их последствиями.

Хотя индийцы не создали этики в научном смысле, но они были убеждены в существовании естественной этической причинности. Поэтому С. Радхакришнан спаведливо пишет, что психология и этика являются в Индии основными науками.

Существует опыт, подтверждающий естественную причинность (воспоминания о предыдущих рождениях и т.п.), но нет общеобязательности полученных результатов. Тут открывается поле для научных исследований.

Быть может, естественную этическую причинность можно будет когда- нибудь научно обосновать, но для этого понадобится иная наука по своему соотношению с нравственностью, хотя столь же строгая, как физика и математика.

В соответствии с законом кармы, что посеешь в этой жизни, то пожнешь в жизни будущей. Нравственный закон приобретает абсолютный статус.

Законом кармы обосновывается социальное устройство Индии — наличие каст, наследственный характер которых имеет, по-видимому, расовую основу.

Законом кармы объясняются страдания невинных и гибель младенцев — значит, в предыдущих жизнях ими были совершены прегрешения. С верой в перевоплощение связаны главные особенности индийского национального характера.

Индийцы не столь индивидуалистичны, как европейцы, в том отношении, что не склонны придавать основополагающее значение собственной личности как таковой, коль скоро она не более чем одежда вечного Я. Однако они индивидуалистичны в том смысле, что осознание и слияние с высшим Я, одинаковым во всех людях (высшее не имеет качественных различий), требует личных усилий и не может прийти извне.

Далее. Индийцы более терпимы к чужим мнениям и верованиям, более склонны к ненасилию, более заботливы к окружающему миру, коль скоро их души после смерти могут войти в других людей и даже в животных.

Индийцы более склонны обсуждать проблему долга и обязанностей, а не прав личности, коль скоро главным является не становление собственной личности, а соединение с Единым, частью которого является собственная душа. Имеется в виду долг по отношению к богам, пророкам, предкам, животным.

«Тот, кто выполняет свои обязанности перед всеми ими — хороший человек».

По индийским верованиям человек рождается дважды: первый раз телом, а второй — духом. Это есть рождение в культуре, и такой человек называется дважды рожденным.

Человек в Индии может быть физически закрепощен, но духовно свободен. Вера в перевоплощение душ уменьшает чувство страха, которое сильнее при ощущении единственности и конечности существования; настраивает на то, чтобы ближе подходить в своем мышлении к границе между жизнью и смертью и устремляться к потустороннему, лежащему за обычной жизнью.

«Это не призыв отказаться от мира, а только призыв оставить мечту о его обособленной реальности».

Причем эта устремленность не умозрительного или словесного свойства, а сопровождается тягой к проверке метафизических положений на собственном опыте.

Престиж мудрецов и отшельников, которые посвящали себя этому, был и остается очень высок. Нравственный идеал Древней Индии — аскет, нищенствующий странник, достигший освобождения от оков чувственного бытия.

Поскольку наш мир всего лишь проявление высшей реальности, одним из основных достоинств человека выступает непривязанность к нему, освобождение от страстей и желаний, связанных с миром. Большое значение имело приобретение власти над собой.

В описании идеального общества в «Рамаяне» есть такая строка: «И не было там над собой не имеющих власти». Достигалось это с помощью аскетизма и специальных упражнений. О йогах еще в древности рассказывали чудеса.

Цель йоги — достичь полного освобождения от уз мира, спокойствия и состояния, в котором человек перестает чувствовать и мыслить и сливается с Единым. Йоги могут угадывать будущее, мгновенно перемещаться в любую точку пространства, изменять параметры своего тела и т.д.

Изучение возможностей психики достигло впечатляющих размеров, и люди, овладевшие ими на практике, как и жрецы, почитались выше богов.

Вера в то, что все в мире едино в своей основе, расширяло масштабы видения и способность к синтезу самых разнообразных взглядов.

Эти черты характера определили индийскую мысль, но мышление, в свою очередь, влияло на развитие характера нации, так что нелегко выяснить, что первично, а что вторично.

Положение, общее для всех индийских систем мысли, — о Единой истинной реальности, материализация которой — наша Вселенная. В «Махабхарате» имеется такое обоснование того, что индивидуальная душа человека — часть Единого: «ведь не может восстановиться разбитое палицей тело, так и обособленное сознание (джнана) стать иным не может».

Значит, в этом случае и перевоплощение невозможно. Оно возможно, только если есть Единое, и оно само служит доказательством наличия Единого. Если бы Единое могло распадаться на части, то уже не было бы вечным.

Единство и вечность оказываются двумя неразрывно связанными свойствами. Вечное и неизменное в то же время истинно. Слово «сат» (бытие) означает и реальность, и совершенство, поэтому Единое не только реальное, но и совершенное.

Индийская культура, подчеркивал Неру, не отрицает жизнь, но делает упор на ее конечную цель. «Индийские мыслители являются пессимистами, поскольку они смотрят на мировой порядок как на зло или ложь; но они оптимисты, так как чувствуют, что имеется выход из него в царство истины, которое является также благом».

Индийская философия мистична, и это не удивительно, если согласиться, что чувственный мир — иллюзия («майя»), а истина вне его. Значит, чтобы достичь истины, надо уйти из мира, погасить все чувства и мысли, поскольку они обусловлены этим миром.

В этическом смысле отрешенность означает отказ от мирской суеты для настройки на божественную волну. Конечно, если считать, что настраиваться не на что, и ничего, кроме чувственного мира нет, иллюзией будут все подобные попытки.

Мир — иллюзия, потому что существует высшая реальность — Единое. Вивекананда приводил пример призмы, смотря через которую на качественно однородный предмет, видят его в цвете. Так на весь мир мы смотрим как бы через призму. Но наличие в культуре понятия «майя», конечно, не означает, что каждый индиец считает жизнь нереальной.

Добро и зло — свойства майи, но для слияния с Единым человек должен обладать определенным набором нравственных качеств: отрешенность от суеты, стремление к истине, воздержание, незлобивость, непричинение вреда живому и т.д.

Особо следует отметить принцип ненанесения вреда живому («ахимса»). «Доброта и сострадание ко всему живущему на земле является главной чертой индийской этики». Принцип ахимсы в отличие от христианского «непротивления злу» распространяется и на животных, в которых тоже может перейти в следующих воплощениях душа человека.

По отношению к ненасилию диапазон древнеиндийских взглядов простирается от последовательной ахимсы джайнистов до оправдания насилия «Бхагавадгитой», а по отношению к страданию вообще — от понимания его как школы жизни, что получило законченное обоснование у Вивекананды, до стремления как можно скорее кардинально преодолеть его, отказавшись от цепи перевоплощений у буддистов.

Что насилие — зло, не вызывает сомнений, а вот страдание — если и зло, то отнюдь не всегда и меньшее, чем насилие (лучше страдать самому, чем заставлять страдать других).

Мир — зло, но человек путем добра может освободиться от него. «После категории реальности наиболее важным понятием в индийской мысли является категория дхармы». Неру пишет, что «дхарма означает больше, чем религия. Корень этого слова имеет значение “держаться вместе”.

Это внутреннее строение вещи, закон ее внутреннего бытия. Это — этическое понятие, включающее кодекс морали, праведность и весь круг обязанностей и ответственности человека… Сама эта дхарма была частью риты, основного морального закона, направляющего жизнь вселенной и всего, что содержится в ней».

Дхарма — долг и имеет то же значение для индийской культуры, что права личности для западной. Понятие дхармы потому так важно для индийцев, что они видят высшую цель человека в слиянии с Единым, а чтобы достичь этого, необходимо личное нравственное совершенствование.

В каждом человеке есть индивидуальная душа — атман, которая соотносится с Единым, как капля воды с океаном, как воздух в сосуде с воздухом вокруг него.

Приобщение к Единому идет через молитвы, ритуалы жертвоприношений, изучение Вед и т.д. Идеальная жизнь предполагает жертвенные церемонии, гостеприимство, милосердие, любовь к людям, защиту живого.

Нравственный долг человека — дхарма — в соответствии с одним из древнейших индийских правовых трактатов «Законы Ману», имеет 10 признаков: «постоянство, снисходительность, смирение, непохищение, чистота, обуздание чувств, благоразумие, знание Веды, справедливость и негневливость».

Отношения с другими людьми регулируются правилом:

«Надо тщательно избегать всякого дела, зависящего от чужой воли, но что зависит от своей воли, надо исполнять ревностно. Все зависящее от чужой воли — зло, все зависящее от своей воли — благо; необходимо знать это краткое определение блага и зла» .

Знание связано с добродетелью не на уровне интеллекта, а на уровне высшего духовного мышления (или сверхсознания), которое есть источник вдохновения поэтов, художников, проповедников. Так поэт оказывается близок пророку, а гений и злодейство становятся несовместными. Тут совпадение с античностью и разрыв с Западом, разведшим знания и добродетель.

Хронологически древнеиндийскую культуру можно разделить на три периода:

• ведийский (приблизительно 1500—600 лет до н.э.);
• эпико-религиозный (от 600 до 200 лет н.э., когда были созданы два главных индийских эпоса «Махабхарата» и «Рамаяна» и две религии — джайнизм и буддизм);
• образование философских школ и индуизма (от 200 г. до н.э.).